Send as Postcard

МАЯК ОТЕЧЕСКОЙ ЗЕМЛИ
Через сто лет после основания Адмиралтейства решено было начать работы по его реконструкции. Подготовить проект и претворить его в жизнь поручили Анд-реяну Дмитриевичу Захарову, которого в 1805 году Александр I, вступивший на престол после Павла, утвердил в должности «Главных Адмиралтейств Архитектора».
Почему выбор пал именно на него?
Андреян Дмитриевич Захаров был коренным петербуржцем и даже, можно сказать, коренным адмирал-тейцем: отец его, прапорщик Д. И. Захаров, служил в Адмиралтейств-коллегий. И хотя семья была небогата, Захаров-отец все же сумел дать двум своим сыновьям хорошее образование. Оба они стали впоследствии профессорами и академиками. При этом Яков Захаров прославился как крупный ученый в области химии и механики, а его младший брат Андреян - как гениальный архитектор.
Окончив подготовительное училище при Академии художеств, Андреян Захаров перешел в академию и А. Д. Захаров.
занимался там у выдающихся русских зодчих: профессо» ров Кокоринова (ученика Коробова), Старова и Иванова. Еще в стенах академии он подготовил учебный проект «увеселительного дома», за который был удостоен на выпускном экзамене большой золотой медали и командирован для продолжения образования за границу.
Четыре года провел Захаров во Франции, занимаясь у крупнейшего французского архитектора того времени
Ж.-Ф. Шальгрена.
Вот как писал Шальгрен о своем ученике в отзыве, направленном им в Петербургскую академию художеств:
«В настоящее время под моим руководством работает... Захаров, способностями и поведением которого я не могу достаточно нахвалиться. Такие люди всегда дают высокое представление о школе, которая их воспитала, и позволяют высоко ценить учреждение, которое оказывает такое блестящее содействие искусствам. Если, в чем я не сомневаюсь, рвение, усидчивость, благоразумное поведение этого молодого человека будут продолжаться, вы, конечно, благосклонно встретите его по возвращении...
...Мое намерение было заставить его упражняться над большими заданиями, которые требуют все напряжение таланта, чтобы развить прекрасное дарование, которое получил этот молодой человек от природы».
После возвращения в Петербург Захаров начал преподавать в Академии художеств, где в последние годы XVIII века получил звание академика и профессора. В качестве помощника с 1800 года у него работал А. Н. Воронихин, создавший впоследствии такие выдающиеся произведения русской архитектуры, как Казанский собор и Горный институт.
Большую роль в творческой жизни Захарова сыграло его путешествие по городам России в 1801-1802 годах.
Оно было предпринято По указанию Александра I с целью выбора мест, составления проектов и смет для строительства военных училищ. Полуторагодичная командировка позволила зодчему хорошо познакомиться с архитектурой многих крупных городов страны. Он тщательно изучал их планировку, исторические достопримечательности. Все это ему очень пригодилось впоследствии.
Выполненные Захаровым работы - такие, как Андреевский собор в Кронштадте, проекты застройки Провиантского острова и Галерного порта в Петербурге, проект морского госпиталя в Херсоне, казармы в Гатчине, и т. п. - хотя и явились значительными по объему, однако не могли дать зодчему творческого удовлетворения. Вот почему Захаров, получив задание капитально перестроить коробовское Адмиралтейство, с большим подъемом и энергией взялся за дело. Проект, составленный им, был утвержден царем, и 25 мая 1806 года на Адмиралтейском дворе вновь начались строительные работы.
Задача, вставшая перед Захаровым, была чрезвычайно сложна. Ему предстояло не только переделать фасады, но и произвести перепланировку сотни помещений. Дело в том, что сама верфь нуждалась в коренной реконструкции. А кроме того, требовались новые обширные помещения для только что учрежденного Министерства морских сил, в состав которого вошли и Адмирал-тейств-коллегия, и вновь созданный Адмиралтейский департамент. Адмиралтейство по-прежнему должно было оставаться не только резиденцией морского ведомства «с его библиотекою, музеумом и прочими к нему принадлежностями», но и производственным предприятием, о чем свидетельствует пункт 5 захаровского проекта:
«Весь нижний этаж под всем зданием и в некоторых местах в среднем этаже займут кладовыми, в нижнем 32
же этаже корпуса к монументу подле павильона сделана большая кузница».
Совмещение действующей верфи со зданием, играющим главную роль в архитектурном ансамбле, было задачей весьма необычной, почти не имевшей прецедентов в истории мировой архитектуры. Кроме того, Захаров был стеснен планом старого, коробовского Адмиралтейства, которое он изучил самым тщательным образом и которое решил по мере возможности не разрушать. Андреян Дмитриевич исключительно бережно отнесся к творению своего предшественника.
Вот характерные примеры.
Между башней и шестиколонным портиком Захаров спроектировал одиннадцать окон вместо двадцати одного, как это было у Коробова. Но он добился того, что оси его одиннадцати окон совпали с осями существовавших, а остальные были заделаны, так что не пришлось ломать стену.
Сама башня, по первоначальному варианту проекта, должна была приобрести раскреповки. Но затем по ширине зодчий оставил ее равной коробовской и как бы заключил в футляр. Внутри адмиралтейской башни и сегодня можно видеть старую деревянную конструкцию, выполненную Коробовым.
Захаров сам установил очередность предстоящих работ, разбив их на несколько этапов. Первый - сооружение корпуса перед Зимним дворцом; второй - сооружение крыла главного корпуса до башни; третий - башня и т, д.
Однако строительство продвигалось вперед медленнее, чем это предусматривалось планами и сметой1.
1 Заметим, кстати, что по смете, составленной Захаровым, стоимость строительства была определена в 654 232 рубля («...если же сделать колонны, карнизы и прочие украшения из пудожского камня, то еще нужно прибавить 110 000 рублей»). А фактически было израсходовано 2,5 миллиона рублей.
Центральная часть главного фасада Адмиралтейства.
С чертежа А. Д. Захарова.
Причин тому было несколько. Во-первых, иногда на стройке ощущалась нехватка рабочей силы. Во-вторых, тормозило дело и личное вмешательство царя, далеко не. всегда разумное и своевременное.
Строительство первоочередного, восточного корпуса началось в 1806 году. К осени того же года была возведена часть стен. На следующий год здание подвели под крышу, а еще год спустя Александр I потребовал сократить его длину (чтобы корпус не подходил вплотную к Неве), в связи с чем пришлось сломать часть уже воздвигнутого здания, переделать проект и начать строительство сначала.
В 1811 году в основном завершились работы по отделке восточной части Адмиралтейства, включая и Невский павильон, но здание в целом было еще далеко не окончено.
Борьба за каждую деталь Адмиралтейства, борьба с бюрократической рутиной и сопротивлением чиновничьих «медных лбов» бесконечно изматывала силы. Зодчий остро нуждался в хорошей мастерской, способной избавить его от черновой работы, в увеличении числа помощников. В одном из рапортов Захаров писал, что его сотрудники загружены не по силам и «от непомерных трудов до того изнурены, что беспрестанно впадают в болезни очевидные».
Прежде всего это относилось к самому Андреяну Дмитриевичу.
Захаров буквально сгорел на работе. Он умер 27 августа 1811 года, пятидесяти лет от роду, так и не успев завершить свое великое творение, которому суждено было стать выдающимся произведением не только в творчестве самого зодчего, но и во всей русской и мировой архитектуре.
«Академия в сем году лишилась сочлена своего, профессора архитектуры, статского советника Захарова, каковая потеря, по сведениям и дарованиям его, весьма для Академии чувствительна. Опыты талантов его и правильного вкуса в строении достаточно представить может и одно ныне строящееся здание Адмиралтейства, отличающееся великолепием и красотой».
Так откликнулась на смерть выдающегося архитектора Академия художеств. В скупых словах протокола заседания академии содержалось признание больших заслуг покойного зодчего.
К моменту кончины Захарова работы по перестройке Адмиралтейства были еще весьма далеки от окончания. В восточном павильоне только началось оштукатуривание фасадов, а в западном даже еще не началась кладка.
После смерти Захарова строительством руководили, последовательно сменяя друг друга, три бывших его помощника-академик А. Г. Бежанов (с 1811 по
1813 год), архитекторы Д. И. Калашников (с 1813 по 1816 год) и И. Г. Гомзин (с 1816 года), которые сотрудничали с Андреяном Дмитриевичем и хорошо знали его идеи. Им остались прекрасно разработанные исходные проектные документы, и, хотя ни один из архитекторов не проявлял такой кипучей энергии и настойчивости, какие были присущи А. Д. Захарову, они все же сумели успешно завершить замысел своего коллеги и учителя.
В связи с Отечественной войной 1812-1814 годов работы по перестройке Адмиралтейства были частично свернуты, - война отвлекала силы и средства. В результате реконструкция значительно затянулась.
В общей сложности основные строительные работы заняли тринадцать лет, еще четыре года ушло на отделку зданий. Лишь к 1823 году все было завершено.
В сооружении Адмиралтейства приняли участие крупнейшие русские скульпторы того времени - Ф. Ф. Щедрин, В. И. Демут-Малиновский, С. С. Пименов, И. И. Теребенев, А. А. Анисимов. Созданное ими скульптурное убранство здания находится в удивительной гармонии с его архитектурным обликом, неотделимо от него и, что особенно важно, раскрывает его идейный и исторический смысл. Это касается всей скульптуры, а особенно - главного барельефа «Заведение флота в России».
Великолепны и лепные украшения Адмиралтейства, выполненные русским мастером Сергеем Саегиным и итальянским лепщиком Фридолино Торичелли, талантливым мастером-декоратором Иваном Теребеневым и художником-резчиком Павлом Соколовым.
К концу первой четверти XIX века Петербург получил одно из самых выдающихся своих сооружений, созданное творческим гением Андреяна Захарова. Зимний дворец и «Медный всадник», арка Главного штаба и Александровская колонна на Дворцовой площади, здание сената и синода и Исаакиевский собор стали его 36
ближайшими соседями. Все вместе они образовали великолепный по красоте и неповторимости архитектурный ансамбль, которым нельзя не восхищаться, нельзя не гордиться.
* * *
Андреян Захаров сохранил П-образную форму Адмиралтейства и его общую конфигурацию, которая была намечена еще при Петре и закреплена Коробовым, а также старый коробовский шпиль. Но если посмотреть на Адмиралтейство сверху, то станет ясно, что, по сути дела, речь идет не об одном, а о двух зданиях, о двух вытянутых в длину корпусах. Один из них как бы вставлен в другой. Концы внешнего и внутреннего «П» замыкаются с обеих сторон павильонами-арками. Между корпусами когда-то проходил канал шириной четырнадцать метров, использовавшийся для пропуска судов; в дальнейшем он был засыпан.
В этих двух «П» нашло свое отражение двойное назначение Адмиралтейства: как административного здания (наружное «П») и как верфи (внутреннее «П»). Это было принято во внимание еще Коробовым, который также построил не одно, а два здания, и его идею сохранил в своем произведении Захаров.
С внутренней стороны первого этажа главного корпуса тянулась открытая галерея-аркада, примыкавшая вплотную к каналу и связывавшая обе арки-павильона. Она была удобна для перевозки строительных материалов в вагонетках по специально проложенным там чугунным рельсам.
Площадка между тремя сторонами внутреннего «П» использовалась для строительства судов; на ней находилось множество эллингов.
Коробовское (наружное) здание было двухэтажным, высотой 9,92 метра. Захаров увеличил его на один этаж и довел высоту до 16,51 метра.
Адмиралтейская верфь.
Литография К. Беггрова по рисунку К. Сабата и С. Шифляра. Начало XIX века.
Корпус, обращенный к Дворцовой площади, архитектор приспособил под резиденцию Адмиралтейского департамента, а корпус, обращенный к «Медному всаднику»,- под резиденцию Адмиралтейств-коллегий..
Дворовые же фасады, сугубо производственного назначения, были выполнены в кирпиче и без всякого декоративного убранства, высотой в два этажа.
Захаров создавал Адмиралтейство в духе лучших традиций классицизма, но он не копировал слепо произведения архитектуры, давно ушедшие в прошлое, не подражал им. Он творчески переработал классическое наследие, обогатив его русскими национальными традициями.
Предшественникам зодчего не приходилось создавать таких протяженных фасадов, какой имеет Адмиралтейство. Захаров не мог получить готовых рецептов у греков или римлян. Решение он должен был искать сам. И он его нашел.
Длина главного фасада Адмиралтейства составляет (по прямой) 415 метров, а каждого из боковых - около 172 метров. Простор поистине русский. Но архитектор должен был так спланировать вытянутые в длину и достаточно приземистые корпуса, чтобы они не казались монотонными и казенно-унылыми, как казарма. Захаров не пошел по пути обогащения отделки и увеличения количества украшений. Нет, он избрал иное решение: четкий ритм чередования отдельных частей, их безупречно точные пропорции. Именно в этом все обаяние, вся прелесть Адмиралтейства.
Главный фасад разделен на три части. В центре - массивный куб, над которым возвышается легкая ступенчатая башня. Ее венчает устремленный в небесную высь золотой шпиль - знаменитая Адмиралтейская игла. Этот острый шпиль, сохранившийся с петровских времен и лишь еще более удлиненный Захаровым (до 72 метров), является характерным атрибутом западноевропейской готики или прибалтийско-скандинавской архитектуры. Но он не диссонирует с уравновешенными, классически спокойными и величественными формами здания. Захаров сумел найти гармоничное сочетание столь противоположных архитектурных форм, и в этом отношении он был настоящим новатором.